Талисман. Волшебные вещи I - Татьяна Латукова

А это ещё кто? Гляди-ка, сморчки пожаловали. Четыре штуки. И все в цветных платьях.

Я всё поняла. Прабабушка Герцога не была затейницей. Она тупо спятила жить в таком окружении. Здесь у всех женщин стабильно едет крыша.

Герцога-то лакричные человечки тоже держат. Наручников на нём нет, но бравые ребята (один – синий, другой – красный) крепко так под локти в него вцепились. Ты правитель, Герцог, или кто? Эта смешная армия тебе подчиняется или сморчкам? И что стоять этаким бледным облаком, глаза в пол от меня прятать? Топнул бы ногой, рявкнул построже, в морду какому сморчку поздоровее двинул, и бледнеть не надо было бы.

Интересно, а что правителю инкриминируют? Соучастие в моих преступлениях? Смешно выйдет. Мировые пупки обхохочутся. Опрокинутся в своих креслицах и будут дрыгать ножками.

Кстати, а что там с моими преступлениями? Мне какие сказки плести?

Что-что?

Я не поняла. Можно повторить?

А ещё?

Нет, до меня никак не дойдет.

Я вроде не пьяна. Не курила. Ничего подозрительного не ела. Тут воздух вредный такой?

В чём-чём меня обвиняют?

В колдовстве.

В занятиях чёрной магией.

Бывает же. А колдуний бьют? О-о-ой… И ещё как…

Побили меня не сильно. В солнечное сплетение двинули разочек. И потом сверху по спине. Это чтобы я не сопротивлялась цветной лакрице. А я бы и не стала. Куда мне против них? Лакрица переводит меня по узкому и заброшенному коридору в небольшой зал. Это совсем старая часть замка, тут редко кто бывает, но для суда надо мной это как раз подходящее помещение.

Судить меня будет собор старых мухоморов в цветных халатиках. Не в полном составе, только самые умудрённые в области магии и колдовства деятели. Сколько же их всего, если этих умудрённых собрался десяток?

Я виновна, конечно, изначально. Я околдовала бедного невинного Герцога. И брачная афёра – это ещё полбеды. С моей подачи он начал вкладывать в головы детей смердов мысли о равных шансах для всех. Я внедрила в его слабенький умишко идею о том, что женщины могут думать. Надо же такое придумать! Ду-мать!

Я – низменная грязная тварь, которая научила Герцога тем сексуальным извращениям, которые превращают людей в животных. И это опять же не о том, что можно подумать, это о простой и естественной позе «баба на четвереньках, мужик сзади». Я недооценила это собрание престарелых червяков. Они проверяют и то, кто что делает в постели. И даже не просто проверяют, а выдают настоятельные рекомендации о правильности поз. Притом, что сами ничем таким вроде не занимаются. Как странен мир.

Я сделала попытку захватить герцогство, обманом втершись в доверие доброго Герцога.

А вот захватывать его я, конечно, не планировала. Нет, замуж бы, наверное, вышла. Но потом бы я из этого герцогства сделала бы такую конфетку… (Опять кондитерская лавка, да что ж такое.) Тиран на любой мир согласился бы. А я бы согласилась на его последнее предложение герцогству. Легко. Война всё равно дороже. Раз в десять. Так что воевать мы бы перестали бы в один день.

А потом мы могли бы вместе начать осваивать прибрежный район. Там получилась бы отличная курортная зона. Но сейчас там беда с транспортом и дорогами. Да ещё и граница. А мы построили бы шоссе между герцогством и тиранией, визы отменили бы. И почти на границе, в голубой бухте провели бы фестиваль рока. Ночной. С гигантской сценой в воде. С лазерным шоу. С большими экранами. Огни, море, музыка орёт, мои ребята танцуют. Я танцую. Молодняк вибрирует на берегу. Класс. И никакой войны.

Здорово ещё так представить себе шоу международных переговоров. Я с одной стороны, Чародейчик с другой. Герцогиня и диктатор. И наплевать на дипломатию, я бы ему обязательно какую-нибудь ехидную физиономию скорчила. Этакое «бе-бе-бе» обидное. Может, он бы и пожалел, что так вот выкинул меня из своей жизни. И из моей собственной жизни тоже.

Хотя что ему, тирану, мои сопли? Сидит, небось, сейчас в кабинете своём, кодексы строчит. И очки наверняка забыл.

В каждом сумасшествии есть своя логика. У суда есть надёжный свидетель обвинения.

Дьявол в моём образе неоднократно являлся ему, а значит, я дала дьяволу согласие на использование своего образа, то есть я состою в договорных отношениях с адской сущностью, что указывает на мои занятия колдовством. А ещё я открыто заявляла, что мои танцы являются дьявольскими. И неоднократно признавалась, что училась запрещённой магии у Чёрного Чародея. Более того, я сама пользовалась талисманом тёмных сил и знаю все его тайны.

Ты, синеглазка, не принимаешь и те таблетки, что я принесла тебе. У тебя новое красивое платье, тяжёлое ожерелье на шее, но я вижу следы зубов на твоих маленьких ручках. Ты снова их грызёшь. Мучительный рассвет лишь на короткое время разбудил солнце твоего разума. Тьма отчаяния и страха уже накрывает его густой и неподвластной твоей воле пеленой. И дело не в том, что тебя разлучили с любимым, и не в монастыре, где и здоровый спятит. Ты изначально, генетически, от рождения несла в себе это семейное проклятие.

А ты можешь объяснить, почему это дьявол обязательно должен спросить моего согласия на то, чтобы являться кому-то в моём образе? Я знаю, что люди обычно не утруждают себя подобными тонкостями. Вдруг дьявол без спроса нацепил мою светлую личину?

Самозащита подсудимых в условности происходящего не входит. Смешно.

Прежде, чем спецы по магии выберут мне казнь, они должны провести испытание, а действительно ли я колдунья. Кодекс у них какой-то на эту тему сохранился. Несколько сотен лет пролежал в библиотеке и пригодился. Деспот-то, оказывается, прав. Библиотеки – зло. Жечь надо эти собрания маразмов. Мозги здоровее будут. Сам тиранчик вот очень мудро все эти древние кодексы сжёг. В рабочем порядке. На заднем дворе. Чёрный Чародей, может себе позволить.

Давно проверенные способы вроде «утонула – не ведьма» спецы отвергли, как дурно себя зарекомендовавшие. Вроде бы кому-то из ведьм удалось отвертеться, вернуться с того света и будоражить неокрепшие умы добропорядочных почитателей древних текстов смущающими мыслишками типа: «А не вздернуть ли нам разных пастырей на деревьях?». Для меня совет гадёнышей в дурацких шапочках выберет самое надёжное испытание. Жаль, но уговорить этот цвет цивилизации на инъекцию или расстрел не получится. Им до трясучки хочется увидеть, как я буду мучиться.

Испытание железом? Ладно, что делать, умру некрасиво.

А-а, нет. Если я буду любезна с тем большим дядькой, которому бы очень пошёл колпак с прорезями для глаз, то он, так и быть, даст мне волшебный порошок забвения. Ничего я, как оказывается, не понимаю в мужиках. И на что я ему сдалась? Меня парализовало так, что я ноги не смогу раздвинуть. Ах, он сам раздвинет? Что, прямо здесь? Нет? Там, в кладовочке. На полу… Ну-у, что поделать, пусть раздвигает. Но порошок вперёд.

Половина хорошей пытки – приготовления к ней. Меня прицепляют двумя парами наручников к батарее уже в зале и разрешают во всех подробностях рассмотреть, что к чему. И довольный палач прямо-таки с энтузиазмом объясняет тонкости своей работы. Если сморчки рассчитывали меня напугать, то просчитались. Я напугана, это без сомнений. Но я знаю, чего ждать, а неизвестность хуже даже самого плохого знания. Похоже, мой последний танец будет не слишком красив, зато очень… конвульсивен.

Я совсем не из титана. Боль выкидывает за грань сознания сразу. Но этот запах… он как-то остается даже там, за пределом понимания мира. И когда ведро холодной воды обрушивается на тебя очередной болью, вытаскивая в реальный мир, ты машинально думаешь, что дезодорант, наверное, не поможет. Смешно.

Я только что расписалась в своей принадлежности к самым инфернальным мирам. В движении моих губ сморчки рассмотрели улыбку. Я – родная дочка дьявола. (И почему мама не рассказывала мне столь интригующих подробностей о сбежавшем еще до моего рождения папашке?) Я – приспешница сатаны. Я – исчадие ада.

Как там Чародей делал? Бу-бу-бу! Что? Испугались? А то.

И я вовсе не исчадие. Хотя очень хотела бы знать, где оно, настоящее исчадие? Если бы оно было здесь… я бы попросила, чтобы оно меня убило. По старой дружбе. Ворону недолго, я знаю. Быстрее, чем мне прокрутить фуэте.

Нельзя думать о Вороне… Уходи, Ворон. Улетай подальше, спасайся.

Ты сможешь спасти тиранию. Ты всегда её спасаешь.

О! Мужчина лежит. Герцог? Он странно бледен и у него запрокинута голова. Его тоже пытают? Правитель тоже мне. Так ему и надо.

Нет. Герцога не пытают. Он просто упал в обморок. Слабак.

Меня снова оттаскивают обратно в кладовку. Ноги меня не держат, и лакрицы просто волокут меня, как бесформенный кулек с костями, мышцами и физиологическими жидкостями. Меня бьёт крупная дрожь, и я не сразу вникаю в то, что противным сюсюкающим голосом излагает мой очухавшийся женишок.